Навеяно августом.
Август у меня и многих моих друзей давно и надолго связан с местечком Сатера на южном берегу Крыма, где расположен лагерь МАИ-Алушта. Именно поэтому последние пару недель все с разной степенью тяжести мучились ностальгической ломкой и желанием купить билеты и сорваться в необыкновенное место, с которым связано столько воспоминаний и которое мы привыкли посещать каждый год, без пропусков.
Сегодня понял, что в Алушту в этом году мы не ездили, но чувства после прошедших выходных примерно те же.
Будто вернулся из удивительного места на морском побережье в уже прохладную и дождливую Москву. Ёжишься сонный в электричке, которая приходит на перрон, обливаясь водой, будто только вынырнула из холодной и грязной Москвы-реки.
Чувства, как у кита, выброшенного на берег моря. Он, конечно, силиться продолжать дышать и жить, но по большей части существует и задыхается.
Сквозь коматозное состояние замечаешь вокруг незнакомые лица и от этого отвратительно, потому что за неделю-две в лагере успел привыкнуть видеть только знакомых людей, среди которых большинство уже успели стать родными.
Алушты в этом году не было, но алуштинское похмелье, пост-лагерный синдром, работает, как часы, приходя в середине августа уже по привычке, на уровне инстинктов.
Срочно хочется найти жару, деревянную лавку, выпить рюмку водки, съесть холодную окрошку или борщ со сметаной и прыгнуть в солёную воду с бетонного пирса.
А ведь всё это уже где-то было:
(2014: http://fenix-xx.livejournal.com/313567.html)
"Следующие несколько дней все мы похожи на китов, высокой волной выброшенных на берег. Стихия, в которой так легко и свободно, заменена на ту, в которой дышать тяжело. И пока жабры становятся обратно лёгкими, а вместо хвостов вырастают ноги, мы все беспомощно бьём плавниками и жалобно кричим. Мысли, чувства, чаяния разделены с физическим местоположением. Наши души пока ещё там, на далёком крымском побережье, а тела уже брошены сюда в суетливую Москву.
Люди пытаются вести себя так же, превращая пост-алуштинское общение в особую форму ностальгии. Мозг инстинктивно ищет всё то, что осталось там. Солёный морской ветер, шум волн, бетонные пирсы (ноги разбитые и расцарапанные о них до сих пор заживают), приморские кафешки и бары с особой едой и напитками, но главное людей, которые находятся рядом 24 часа в сутки, становясь семьёй.
Атмосфера, за которой захочется возвращаться даже когда пирсы поглотит море, а кафешки и бары поменяются. Её создают люди и сумбурное взаимодействие их идей и желаний. Сначала они сталкиваются и притираются, но уже через несколько дней поют в унисон. Как будто люди, начав танцевать сумбурно, вдруг поймали общий ритм и кураж, начав двигаться не синхронно и одинаково, но образуя единую композицию, в которой важен и нужен каждый элемент.
Теперь, когда симфония этого года доведена до конца, мы ностальгически смотрим фотографии, пишем тексты и пытаемся собрать её в единое целое, чтобы записать на пластинку. Запись всегда врёт. Оригинал у нас один, общий, а вот записей будет много (у каждого своя). Именно поэтому каждая из них будет сильно уступать оригиналу.
Но и оригинал всегда будет далёк от совершенства. Именно это сподвигнет нас год спустя собирать новых участников и рваться обратно в Крым, к лагерю МАИ, чтобы записать новую симфонию и попытаться сделать её ещё лучше прежней. Получится или нет, покажет время. Пока же «Алушта 2014» останется вершиной нашего творчества. Хотя и незачем останавливаться на достигнутом"
(2011: http://fenix-xx.livejournal.com/202562.html)
"- Здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты… (Высоцкий)
В последнюю ночь в Алуште, ближе к утру, бар на набережной пустеет. К тому моменту, когда у моря выключают фонари, в живых остаются единицы. Сонные разговоры, пьяный полуночный бред и последние силы, бросаемые в самый главный бой. Можно сесть на парапете набережной и смотреть, как светлеет море под тёмно-розовым горизонтом. Сначала белой становится только тонкая полоска у неба, потом свет трогает половину моря. Когда море выкрашено в белый целиком, небо на горизонте становится совсем розовым, а воздух - тёплым и светлым, даже чайки, почувствовав приближение дня, кружат над морем спокойно и гордо.
В эту минуту ты идешь на пирс, расстилаешь плед на холодные, мокрые, соленые камни и задумчиво смотришь в горизонт. Солнце показывает краешек из моря, забирая из неба розовый и отдавая ему ярко-желтый. Первые солнечные лучи выжигают силуэты близких людей на соседнем пирсе, а ты пускаешь дым в небо и щуришься от солнца, произнося самые главные слова. В ту минуту, когда твое лицо купается в теплых солнечных лучах, случается апогей отдыха. Гамма чувств уже не поддается объяснениям, и ты как будто задыхаешься, проваливаясь в пучину их волн. Солнце масляными красками рисует на водной глади длинный, золотистый след. Через несколько секунд внутри тебя что-то умрет и оборвется, чтобы воскреснуть когда-нибудь позже в таком же особенном месте рядом с не менее особенными людьми.
Этих людей на соседнем пирсе с каждой минутой становятся больше, музыка их голосов нарушает тишину шума морского прибоя. Солнечная точка в небе начинает новый день и вместе с тем заканчивает огромную историю. Пока море, ещё недавно спокойное и тихое, начинает шалить, безуспешно пытаясь языками волн достать до кроссовок, хочется думать о главном.
Последние дни в Алуште всегда отдают сонливостью, а море вместе с солью приносит на обветренные губы вкус тоски. Все самое важное уже сделано, силы закончились и закончился смысл куда-то спешить. Остаются только горячие пирсы, у которых путается в камнях белая морская пена, последние солнечные лучи, виски прямо из бутылки рядом с шумом моря, спокойная музыка фоном, которую вместе со словами людей ветер уносит прочь, крайние объятья и поцелуи с любимыми и родными людьми, самые важные слова, самые главные смыслы. Картинка, собираемая из кусочков пазла в течение всего отдыха, становится совсем четкой. Нам еще предстоит разобраться в ее сложности, понять и осмыслить ее неповторимую красоту, но картинка уже есть. Мы больше не путаемся в осколках чего-то большого и важного, раня кончики пальцев об их острые края. Мы все уже собрали. Из гальки, морской воды, солнца, бесконечного горизонта и душ особенных людей. Мы собрали что-то важное и дорогое, хотя это и казалось невозможным, когда шумный поезд нехотя отрывался от перрона вокзала и тащил нас в сторону побережья Черного моря.
И самое странное, что это чудо собрано не столько из больших и сложных вещей, сколько из жутких мелочей. Из полуулыбок и пьяных слез, из громких безумных криков и бреда напившихся людей, из тех крохотных элементов, которые близки и понятны только тем, кто прошел через это и совершенно чужды для тех, к кому мы возвращаемся. Лос-Анджелес и Чикаго слишком далеки от Москвы, в большой, интеллигентной столице не принято за все отвечать от души, в модных и шумных клубах никто не носит безумные очки или огромные галстуки, там давно забыли, кто такая Лайза Минели и почему у нее ничего не получится, в остроумных тусовках непонятны и не близки шутки про ворота и пиление женщин.
Но тот момент, когда наши выгоревшие на солнце души соединяться с музыкой московских улиц, неизбежно наступит. И тогда те, чья суть камнями легла в строение Алуштинской души, быстро растворятся в суете этих улиц, растеряются в уголках большого города, будут встречаться и безуспешно пытаться снова воссоздать то, что сделали здесь. Их не ждет успех, но кое-что обязательно останется и выплеснется через край нашей общей души.
В те удивительные полумоменты, когда после своей вполне взрослой работы, мы бросимся в объятия друг друга, снова с головой окунаясь в детскую наивность, и будем опрокидывать стопку за стопкой, пачкая строгие рубашки, дорогие пиджаки и брендовые ботинки. В таком наряде мы не почувствуем себя чужими или посторонними и, ловя в шумной компании чей-то взгляд, мы поймем, что чувствуем примерно одно и то же. Мы ничего не скажем, максимум обменяемся короткими полуулыбками, и каждый снова займется своими делами, потому что то, что между нами произошло здесь, может врываться набегами только в тоненькие трещины повседневной жизни, как пыль забивается в потрескавшийся асфальт и бежит оттуда с первым порывом ветра. Это невозможно хоть как-то осмыслить и завернуть в разноцветную бумагу слов, но мы точно знаем, что это между нами есть, а потому, покидая Алушту, мы не прощаемся, мы говорим «до свиданья». Не только месту, которое нас собрало, но и всем тем, кого это место ненадолго сделало уникальными, особенными, неповторимыми. Спасибо им за это и низкий поклон.
Душа Алушты - это не Изба и даже не матрас
Душа Алушты - это ты, а ты один из нас"
